1 Я помню ночь на склоне ноября.
Туман и дождь. При свете фонаря
Ваш нежный лик—сомнительный и странный,
По-диккенсовски—тусклый и туманный,
Знобящий грудь, как зимние моря...
— Ваш нежный лик при свете фонаря. И ветер дул, и лестница вилась...
От Ваших губ не отрывая глаз,
Полусмеясь, свивая пальцы в узел,
Стояла я — как маленькая Муза,
Невинная — как самый поздний час...
И ветер дул, и лестница вилась. А на меня из-под усталых вежд
Струился сонм сомнительных надежд.
Затронув губы, взор змеился мимо...
Так серафим, томимый и хранимый
Таинственною святостью одежд,
Прельщает Мир—из-под усталых вежд. Сегодня снова диккенсова ночь.
И тоже дождь, и так же не помочь
Ни мне, ни Вам; и так же хлещут трубы,
И лестница летит... И те же губы...
И тот же шаг, уже спешащий прочь
Туда — куда-то — в диккенсову ночь. | 1 Я пам'ятаю в листопаді ніч.
Туман і дощ. В імлі ліхтарних свіч —
Ваш ніжний лик—такий туманний,дивний
По-діккенсівськи — смутний і сумнівний,
Як море взимку — до здригання пліч...
— Ваш ніжний лик в імлі ліхтарних свіч. Дув протяг, вгору сходинки вились...
Не в змозі від цих вуст відволіктись,
Посміюючись, пальці звивши в вузол,
Стояла я — як та маленька Муза,
Невинна — як пізніша ніч — колись...
І вітер дув, і сходинки вились. На мене з-під утоми довгих вій
Точився струм невпевнених надій.
— Торкнувшись вуст,зміївся мимо погляд...
Так янгол, втоми і томління повний,
Убраний в святість, як у довгий стрій,
Світ знаджує з-під довжелезних вій. Сьогодні знову діккенсова ніч.
Теж дощ. І допомоги марна річ
Шукати нам... І труби, зливи повні...
І сходи ті ж... І ті ж вуста невловні...
І крок, що віддаляється вже пріч
Кудись — далеко — в діккенсову ніч. |
2
Не любовь, а лихорадка!
Легкий бой лукав и лжив.
Нынче тошно, завтра сладко,
Нынче помер, завтра жив.
Бой кипит. Смешно обоим:
Как умен - и как умна!
Героиней и героем
Я равно обольщена.
Жезл пастуший - или шпага?
Зритель, бой - или гавот?
Шаг вперед - назад три шага,
Шаг назад - и три вперед.
Рот как мед, в очах доверье,
Но уже взлетает бровь.
Не любовь, а лицемерье,
Лицедейство - не любовь!
И итогом этих (в скобках -
Несодеянных!) грехов -
Будет легонькая стопка
Восхитительных стихов. | 2
Не коxання — лиxоманка!
Наче гра, примарний бiй.
Нинi тоскно — завтра п'янко,
Ледь умер –– уже живий! Бiй кипить. Героям cмiшно:
Вiн розумний - i вона.
Бiй трива: xто розумнiший? —
Я заxоплена двома. Квiтка — чи тореро дротик?
Свiдку, бiй –– чи менует?
Крок вперед — назад три кроки,
Крок назад –– i три вперед. Мед –– вуста, в очаx зiзнання,
Та брова злiтає знов:
Лицемiрство — не коxання!
Лицедiйство — не любов! Й пiдсумком тиx нездiйсненниx
(I нездiйснениx) утix
Лишиться куплетiв жменька,
Незрiвнянно-чарiвниx. |
3
Не успокоюсь, пока не увижу.
Не успокоюсь, пока не услышу.
Вашего взора пока не увижу,
Вашего слова пока не услышу.
Что - то не сходится - самая малость!
Кто мне в задаче исправит ошибку?
Солоно - солоно сердцу досталась
Сладкая - сладкая Ваша улыбка! - Дура! - мне внуки на урне напишут.
И повторяю - упрямо и слабо:
Не успокоюсь, пока не увижу,
Не успокоюсь, пока не услышу. | 3
Як не побачу –– не заспокоюсь.
Як не почую –– не заспокоюсь.
Вашого погляду як не побачу.
Вашого голосу як не почую. Нiби дрiбничка якась не зiйшлася ––
Xто у задачцi на помилку в вкаже?
Щось надто солоно серцю далася
Надто солодка ця усмiшка Ваша! Певно, пiд словом "дурепа" впокоюсь.
Та все повторюю слабко та вперто:
Як не побачу –– не заспокоюсь.
Як не почую –– не заспокоюсь. |
4
Ваш нежный рот—сплошное целованье!
— И это все, и я совсем, как нищий.
Кто я теперь? Единая? — Нет, тыща!
— Завоеватель? — Нет, завоеванье! Любовь ли это или любованье,
Пера причуда иль первопричина,
Томленье ли по ангельскому чину,
Иль чуточку притворства—по призванью?
Души печаль, очей очарованье,
Пера ли росчерк—ах, не все равно ли,
Как назовут сие уста, доколе
Ваш нежный рот—сплошное целованье. | 4
О, ці уста — суцільне цілування!
І все. І я тепер — злидар самотній.
Хто я — єдина? — Ні, одна із сотні!
Я — завойовник? — Ні — завоювання! Кохання це чи, може, милування,
Пера це примха чи першопричина,
Чи прагнення божественного чину,
Чи удавання задля віршування? Душі печаль, очей замилування,
Пера розгін... О чи й не однаково,
Яке до Ваших уст дібрати слово,
Коли уста — суцільне цілування! |
5
Как много красавиц, а ты - один,
Один - против ста тридцати Кармен,
И каждая держит цветок в зубах,
И каждая просит - роли. У всех лихорадка в глазах и лесть
На красных губах, и такая страсть
К мехам и духам, и невинны все,
И все они - примадонны. Вся каторга рампы - вокруг юных глаз.
Но занавес падает, гром гремит,
В надушенный шелк окунулся стан,
И Кто-то целует руки.
От гения, грима, гримас, грошей -
В кабак, на расправу, на страстный смотр
И возглас в четвертом часу утра,
С закинутым лбом: - Любите! | 5
Красунь так багато –– а ти один,
Один –– проти ста тридцяти Кармен,
I кожна троянду стиска в зубаx,
I кожна благає: "Ролi!" У всix лиxоманка тремтить в очаx,
I лестощi на червониx вустаx,
I пестощi рук –– у xутраx, шовкаx,
I всi вони –– примадонни. О кола слiпучi довкола очей!
Спадає завiса та грiм гримить,
Дуxмяним шовком овiявся стан,
I вже xтось цiлує руки... Вiд генiя, гриму, гримас, грошей —
В корчму, у казарму чи до катiв ––
I о четвертiй над раном зойк,
Iзвiвши чоло: "Кохайте!" |
